Меню раздела

Ребенок в алкогольной семье

   Употребление спиртных напитков не только мужчинами, но и женщинами приводит к рождению детей с различными отклонениями в психическом и физи­ческомразвитии (задержка роста, характер­ная лицевая аномалия, мозговая дисфункция и др.)

     В современном мире появился и так называемый пивной алкоголизм. При этом употребление слабоалкогольных напитков, популярных в молодёжной среде, приводит к заболеванию алкоголизмом точно так же, сак и при употреблении крепких спиртныхнапитков. По данным социологов в результате агрессивной рекламы пик массовогоупотребления пива в мире сместился с возрастной группы 16-18 лет на 13-15 лет,что сильно влияет на психическое и физическое здоровье подрастающего поколения и на будущую способность к полноценному деторождению. При этом в средствах массовой информации всё активнее пропагандируются различные мифы. Например, миф о том, что алкоголизм является национальной чертой российского народа или, что малые дозы алкоголя не приносят вреда будущим мамам. Однако практика это опровергает.

  В дохристианской Руси были известны только малоалкогольные напитки, такие, как брага, медовуха или сурица (настой целебных трав на ключевой воде с мёдом крепостью 2-3 градуса). При этом в Древней Руси существовала годичная норма употребления хмельных напитков. Так, в дни празднова­нияосеннего и весеннего равноденствия мужчинам, достигшим 32 лет и выполнившимсвой долг перед родом, то есть имеющимнеменее 9 здоровых детей, разрешалось торжественно испить одну чарку сурицы, пива или браги. Мужчинам в возрасте 48 лет и имеющим не менее 16 здоровых детей, разрешалось выпить две чарки. Женщины даже подумать об этом не могли.

      Крепкие алкогольные напитки были заве­зены в Россию генуэзскими купцами из Ви­зантии в XVвеке, но долгое время не пользо­вались популярностью. В Московии в отличие от Европы до 1552 года не была распростра­нена система увеселительных учреждений (кабаков). И только при правлении Ивана Грозного открыли первый «царёв кабак» для опричников. Начиная, с XVIIвека к царскому столу стали подавать отечественные вина из винограда, выращенного в Астрахани.

     Употребление спиртного в России увеличи­вается при правлении Петра Первого. Не за­прещая пьянство как явление, царь вместе с тем боролся с этой привычкой достаточно жё­стким методом: «награждал» пьяниц чугун­ной, тяжёлой медалью «За пьянство», кото­рую крепили на шее и снимали, когда человек переставал пить (Г.В. Страшенбаум).

    Массовое открытие кабаков в городах и станицах началось при Екатерине Второй. На это нововведение народ отвечал бунтами, ко­торые были жестоко подавлены. На вопрос княгини Дашковой «зачем Вы спаиваете рус­ский народ?» императрица отвечала: «Пья­ным народом править легче!».

В XIXвеке известный психиатр Б.А. Мо-рель провёл наблюдение за четырьмя поко­лениями одной семьи, больными хроничес­ким алкоголизмом, и пришёл к заключению, что эта патология способствует вырожде­нию. В первом поколении он обнаружил нравственную испорченность, привержен­ность к спиртному, во втором - обычное пьянство, в третьем - ипохондрию, меланхо­лию, склонность к самоубийству, в четвёр­том - умственную отсталость, идиотизм, бесплодие и другие аномалии. Таким обра­зом, был сделан вывод: алкоголизм - бо­лезнь семейная.

     В XXвеке учёные установили генетичес­кую предрасположенность к алкоголизму. Так, однояйцовые близнецы - дети алкого­ликов - в большинстве случаев становятся алкоголиками независимо от того, в какой семье они воспитываются: благополучной или неблагополучной (Г.В. Страшенбаум).

     Особо вреден алкоголь при беременнос­ти; наиболее опасный период - в первые восемь недель, когда закладываются основа нервной системы и органы будущего чело­века (В.И. Табохлин, Е.В. Борисова и др.). Не менее опасно для ребёнка грудное вскарм­ливание матерью, регулярно употребляю­щей спиртные напитки. Алкоголь, поступая через молоко, разрушает мозг с младенчес­кого возраста.

В середине 50-х годов XXвека в головном мозге человека были открыты центры удо­вольствия, стимуляция которых вызывает эйфорию. По данным американского нейрофизиолога Джеймса Олдса в обычных усло­виях подобные ощущения подкрепляют адаптивное поведение и облегчают перене­сение невыносимой боли, например в случае травмы. У детей алкоголиков эти центры не получают достаточной активации в повсед­невной жизни. С рождения у них наблюдает­ся синдром дефицита удовольствия. Дети с этим синдромом постоянно испытывают ску­ку, источником острых ощущений для них становятся гиперактивность, непослушание, лживость и агрессивность.

     Исследования Е.М. Мастюковой показали: даже если ребёнок из алкогольной семьи не имеет явно выраженных соматических нару­шений, у него наблюдается отставание в ин­теллектуальной, эмоциональной, коммуника­тивной и поведенческой сферах. Так, игры детей 2-4 лет однообразны и примитивны. Из игрушек они предпочитают шумящие, свистящие, гремящие. Во время игры у них часто меняется настроение: оживление пе­реходит в плач и крик. Дети не проявляют никакого интереса к книгам. Они не могут сфокусировать своё внимание даже на ярких картинках и отвлекаются на любые раздра­жители. В то же время нередко проявляется инертность психических процессов, то есть «застревание» на одном и том же действии.

Навыки опрятности, самообслуживания не были сформированы ни у одного ребёнка в возрасте от 1 года до 4 лет. Многие стремились получить пищу из бутылочки с со­ской, часто грызли пустышки, игрушки, ног­ти. При утомлении их движения были сте­реотипны: раскачивание из стороны в сто­рону, перекатывание с боку на бок и т.п.

     У детей алкоголиков в большинстве слу­чаев наблюдается задержка в развитии ре­чи. До 2-2,5 лет она носит лепетный харак­тер, и только в возрасте 3 лет появляются отдельные слова, структура которых аморф­на и аграмматична.

     В ходе исследования ребёнку показывали картинку, на которой изображён медвежо­нок, спящий на диване, и задавали вопросы: «Что делает мишка?», ответ: «Спать»; «На чём спит мишка?» - «Кроватка». И т.п. Когда ре­бёнку предлагали показать домик на картин­ке, он подбегал к окну и показывал домик на игровой площадке. Авторы исследования сделали вывод: привязанность слова к кон­кретному предмету свидетельствует об отсут­ствии понимания значения данного слова.

     Тот уровень, который соответствует раз­витию двухлетнего ребёнка, достигается де­тьми, рождёнными в алкогольных семьях, лишь к 3-4 годам. Недоразвитие речи при­водит к задержке наглядно-образного, а за­тем и словесно-логического мышления.

     Наблюдаются отклонения и в поведенче­ской сфере. Ограниченные в средствах об­щения с окружающими людьми, такие дети нередко отстаивают свою точку зрения кри­ком, плачем, агрессивным поведением или, наоборот, чрезмерной ласковостью, при­липчивостью, излишней ненормальной при­вязанностью. В результате с 4-8 лет у ре­бёнка начинает формироваться социальная дезадаптация. Чрезмерная импульсивность, аффективная взрывчатость не позволяют детям завоевать симпатии сверстников и за­нять устойчивую позицию в коллективе. При этом, как отмечает Е.М. Мастюкова, наряду с активными реакциями протеста поведение ребёнка дошкольного и младшего школьно­го возраста может характеризоваться пас­сивными реакциями избегания: он боится родителей, воспитателей и учителей, избе­гает общения со взрослыми и сверстниками, иногда даже уходит из дома. На этом фоне у  ребенка возникают различные невротические расстройства: нарушение сна, энурез, тики, страхи, заикание и др. Наиболее сильным проявлением пассивного протеста является; попытка самоубийства, в основе которого лежит глубокое чувство обиды, желание отмстить или напугать.

     Ученые выявили три фазы алкоголизации. Первая характеризуется душевным подъемом, расторможенностью, более свободным выражением подавленных или вытесненных влечений. Это связано с тем, что алкоголь в первую очередь, затрагивает высшие мозговые центры, осуществляющие функции контроля и торможения.

     Если человек продолжает пить, постепенно парализуются нижние отделы мозга и

развивается вторая фаза, для которой характерны депрессивные тона. Когда выпивший трезвеет он вступает в третью фазу – похмелье. При этом чувство вины и стыда: вновь вызывает стресс, и человек, чтобы заглушить это чувство и ощутить подъём, снова начинает пить (Г.В. Страшенбаум).

     В.Д. Москаленко приводит психологический портрет больного алкоголизмом: сильная зависимость с детства от матери, низкая способность переносить неприятности, подавленность, неуверенность в своих силах.

     В трезвом виде алкоголик молчалив, застенчив, зажат, однако в состоянии опьянения выглядит уверенно и даже самоуверен­но. Часто начинает восхвалять свои достоинства. Психологи отмечают, что таким образом человек, больной алкоголизмом, выражает подавленные и вытесненные эмоции, которые он испытывал годами.       Чувство вины сопровождает такого человека всю жизнь, но даже самому себе он редко в этом признаётся, защищаясь фразой: «Яне такой плохой, как вы думаете!»,

     Больные алкоголизмом чувствуют себя одиноко и часто жалуются, что никому не нужны. Чтобы заглушить душевную боль и чувство вины перед близкими ониснова запивают. Это замкнутый круг. И в этом замкнутом круге находится вся семья, причём «каждый её член выполняет определенную роль» (Э.К. Джулиус, П. Пэпп).

     Как отмечают психологи, данный процесс можно довольно точно определить как «организованный хаос». Так, жена алкоголика, как правило, полностью поглощена тем, что­бы следить за мужем, управлять его поведе­нием. Это роль спасателя или жертвы. Отец ребёнка, который в пьяном виде считался безответственным негодяем, в трезвом со­стоянии становится надеждой и опорой или жертвой обстоятельств. Цикл сменяющихся ролей бесконечен.

     При этом ребёнок автоматически отодви­гается на второй план. Его жизнь полностью зависит от взаимоотношений взрослых. Чув­ство постоянного отвержения со стороны ро­дителей, с одной стороны, и беспокойство за них - с другой, формирует у ребёнка не осо­знаваемое им недоверие к миру и устойчивое чувство стыда, которое он активно скрывает.

     Ребёнок может находиться в ситуации, когда пьющий родитель (как правило, отец) не признаёт того, что алкоголь для него явля­ется проблемой, а мать пытается скрыть от окружающих, что её муж алкоголик. В ре­зультате у ребёнка развивается недоверие и к своим собственным чувствам. У него дома невыносимая обстановка, но мама в боль­шинстве случаев учит сына (дочь) никому не говорить о том, что папа пьёт и обижает их. Мать стыдится сложившейся ситуации и не­произвольно втягивает ребёнка в этот закол­дованный жизненный круг.

     Жена алкоголика и мать ребёнка постепен­но отказывается от своих собственных инте­ресов, становится равнодушной. Это является своеобразной анестезией от страданий, кото­рые она испытывает в семье. Подавление чувств приводит к блокировке жизненной энергии и болезням. Скрывая свои домашние проблемы, чтобы никто не узнал, какой дома кошмар, в обществе друзей или на работе женщина может вести себя нарочито ярко: громко смеётся, делает яркий макияж, празд­нично одевается (В.Д. Москаленко).

     Постепенно ребёнок перестаёт адекватно оценивать действительность: дома всё пло­хо, а мама на улице вроде бы весела и гово­рит всем, что у них всё замечательно. И ре­бёнок начинает жить в «королевстве кривых зеркал». По мнению психологов, детей трав­мирует не столько родительский алкоголизм сам по себе, сколько царящая в семье дис­гармония, ссоры и скандалы, непредсказуе­мость и отсутствие безопасности (З.У. Смит, В.В. Ковалев, А.В. Терехова и др.).

     С точки зрения психоанализа, с самого раннего детства у человека формируются определённые стереотипы восприятия дру­гих людей. Если, например, отец в семье был агрессивен, авторитарен, то, возможно, дочь с возрастом будет видеть во всех мужчинах угрозу, а сын воспримет агрессивный тип реагирования на женщин.

Кроме того, у человека наблюдается тен­денция повторять в своей жизни ситуации и отношения с людьми, которые были про­блемными в ранние годы. 3. Фрейд отме­чал: боль, причинённая в дошкольном дет­стве, фиксируется и «заставляет человека периодически приводить себя к бессозна­тельной попытке понять, что же происхо­дит и почему получается именно так, а не иначе. И, если человек не осознал, чем вы­званы его действия, он будет приходить только к неудачным разрешениям повтор­ной ситуации».   Именно этим можно объяс­нить тот факт, что 30 процентов дочерей ал­коголиков, становясь взрослыми, либо сами пристрастны к спиртному, либо выбирают себе в мужья пьющих мужчин. Даже решив­шись на развод, эти женщины очень часто повторно выходят замуж за мужчин, которые тоже злоупотребляют алкоголем или являют­ся наркоманами, то есть социально проблем­ными людьми. Такими спасателями были их матери, и этот стереотип поведения неосо­знанно освоили девочки (Е.В. Емельянова).

    Ребёнок из алкогольной семьи всё время начеку: в каком состоянии придёт отец домой, как будет реагировать мама, будут ли они опять ругаться? Он становится заложником семей­ной ситуации. Чувство страха, тревоги и вины - его постоянные спутники. При этом ребёнок, прекрасно оценивая эмоциональные реакции других людей, научается скрывать свои собст­венные эмоции и чувства. Неосознанно при­нимая на себя определённую роль, он таким образом психологически защищается.

     Американские практикующие психологи описали ролевые модели поведения детей.

• «Герой» - ребёнок сосредоточен на том, чтобы всё делать идеально и нести ответст­венность за всё происходящее в семье.

• «Козёл отпущения» - ребёнок выражает свои чувства через бунтарское поведение.

• «Потерянный ребёнок» - удаляется в мир фантазий.

• «Шут» - ребёнок, который использует юмор и гиперактивные действия, отвлекая внимание на себя и пытаясь сделать так, чтобы проблема алкоголизма исчезла.

Исследования белорусских авторов (И.А. Фурманов, А.А. Аладьин, Н.В. Фурманова) позволили расширить перечень ролевых мо­делей.

• «Псевдородитель» - ребёнок берёт на себя большую часть ответственности за се­мью, выполняя функции родителей. Он уби­рает квартиру, готовит пищу, ухаживает за младшими братьями и сестрами и др.

• «Человек-невидимка». Выбор такой ро­ли позволяет ребёнку не привлекать к себе внимание пьющих родителей. Он может тихо сидеть в углу или в своей комнате, стараясь не мешать взрослым. Такая роль с возрастом может трансформироваться в серьёзные по­веденческие отклонения, требующие помо­щи специалистов, например анорексию (от­каз от еды), самоувечье (чтобы стать непри­влекательной и избежать сексуальных домо­гательств пьяного отчима) и т.п.

• «Больной» - ребёнок старается пере­ключить внимание родителей с алкоголя на себя. (Болезнь может быть реальной или вымышленной.)

     Психологи отмечают, что дети могут иг­рать одновременно несколько ролей или использовать их по очереди. Однако, чем дольше ребёнок находится в той или иной роли, тем сильнее она закрепляется за ним. В итоге у него формируются низкая само­оценка и комплекс неполноценности. Он на­чинает относиться к себе так же, как к нему относятся в семье. Если родители (прежде всего мать) не любят и не уважают себя, они не могут научить этому ребёнка (Э.У. Смит, А.В. Терентьееа, Н.Н. Посысоев и др.).

     У детей из алкогольной семьи формируется твердое убеждение: если сам о себе не позаботишься, то никто о тебе не позаботится. В будущем - это отразится на характере их взаимоотношений с другими людьми: они не смогут ни у когопопросить помощи. Формируется еще один стереотип поведения, который заимствуют от своих родителей, - отказ от активных действий при решении жизненно важных проблем. Безуспешные попытки изменить что-либо в семье приводят ребёнка к чувству беспомощности и убеждённости, что не стоит что-либо менять: всё равно ничего не получится. Постепенно дети привыкают к пассивному поведению, а их самооценка снижается.

      Один из факторов, который определяет попадание ребёнка в группу риска, - высокая вероятность различных видов насилия в алкогольной семье. Сохранение «большого секрета» (пьянство отца или матери, сексуальное или физическое насилие) является дляребёнка более важным, чем необходи­мость рассказать о своих чувствах. Он под­сознательно убеждён: не высказанное вслух может не существовать.

Важно понимать, что вовлечение ребёнка взрослым в сексуальные действия с согласия ребёнка или без него, осознаваемое или не осознаваемое им в силу возрастной незрелос­ти, преследуется законом РБ. Развратными действиями считаются не только половой акт, но и сексуальная эксплуатация для порнографических целей, вовлечение их в проституцию, демонстрация порнографических материалов и др.

     Дети дошкольного возраста, подвергаю­щиеся сексуальному насилию со стороны

отца(отчима) или других членов семьи, могут даже сомневаться в том, было ли это с нимина самом деле или всё это им показа­лись, так как отец ведёт себя днём как ни в чём не бывало. «И девочка как бы «застыва­ет». Она уже не может отличить верное от неверного, что хорошо и что плохо, что есть насилие и что любовь. И это так трудно, что она блокирует воспоминания, отказывается от них, чтобы в обычной жизни жить нор­мально» (Е.М. Черепанова).

     Довольно часто родитель, который совер­шил развратные действия с ребёнком до­школьного возраста, может представить это злодеяние как часть близких отношений. Ребёнок же, который постоянно чувствовал своё отвержение, пытаясь любой ценой за­воевать любовь и внимание отца, сохраняет «этот секрет» от мамы и других взрослых. Поэтому информация о сексуальном наси­лии «сообщается» окружающим опосредо­ванным способом (Д. Финкельхор, Е.М. Чере­панова, Н.В. Курасова и др.).

1. Наблюдаются изменения в поведении и взаимоотношениях ребёнка со сверстника­ми и взрослыми. Кроме очевидных проявле­ний типа подавленности или агрессивности, есть более специфические особенности: не­желание идти спать, ночные страхи, желание спать со светом, при запертых дверях, не раздеваясь, вместе с другими детьми.

2. Появление раннего сексуального пове­дения, например девочка приглашает маль­чиков посмотреть на неё в раздетом виде.

3. Дети младше 6 лет часто проявляют свои страхи более конкретно, реагируя, на­пример, на мужчин с определённой фигурой или цветом волос. Более старшие дети реа­гируют менее специфично, например общим недоверием ко всем мужчинам, побегами из дома, соматическими проблемами, попытка­ми суицида.

4. Использование рассказов от третьего лица - способ проверки реакции взрослого. Если, например, тот рассердится, то ребёнок может сказать: «Это показывали по телеви­зору» или «Это было с моим другом».

5. Дошкольники передают свои чувства более конкретно в рассказах о приходящих по ночам чудовищах или страшных живот­ных, которые пытались их проглотить.

6. Дети 6-9 лет могут рассказать сказку о принцессе, которая должна была поцело­вать принца, но делать этого не хотела, и он наказал её.

7. Наличие сексуальных злоупотреблений очень часто проявляется в детских рисунках, например в хроническом отсутствии на ри­сунке отца, в подчёркнутой диспропорцио­нальности фигур: огромного отца и маленького себя.

     Довольно часто родитель, который совер­шил развратные действия с ребёнком до­школьного возраста, может представить это злодеяние как часть близких отношений. Ребёнок же, который постоянно чувствовал своё отвержение, пытаясь любой ценой за­воевать любовь и внимание отца, сохраняет «этот секрет» от мамы и других взрослых. Поэтому информация о сексуальном наси­лии «сообщается» окружающим опосредо­ванным способом (Д. Финкельхор, Е.М. Чере­панова, Н.В. Курасова и др.).

Довольно часто родитель, который совер­шил развратные действия с ребёнком до­школьного возраста, может представить это злодеяние как часть близких отношений. Ребёнок же, который постоянно чувствовал своё отвержение, пытаясь любой ценой за­воевать любовь и внимание отца, сохраняет «этот секрет» от мамы и других взрослых. Поэтому информация о сексуальном наси­лии «сообщается» окружающим опосредо­ванным способом (Д. Финкельхор, Е.М. Чере­панова, Н.В. Курасова и др.).

1. Наблюдаются изменения в поведении и взаимоотношениях ребёнка со сверстника­ми и взрослыми. Кроме очевидных проявле­ний типа подавленности или агрессивности, есть более специфические особенности: не­желание идти спать, ночные страхи, желание спать со светом, при запертых дверях, не раздеваясь, вместе с другими детьми.

2. Появление раннего сексуального пове­дения, например девочка приглашает маль­чиков посмотреть на неё в раздетом виде.

3. Дети младше 6 лет часто проявляют свои страхи более конкретно, реагируя, на­пример, на мужчин с определённой фигурой или цветом волос. Более старшие дети реа­гируют менее специфично, например общим недоверием ко всем мужчинам, побегами из дома, соматическими проблемами, попытка­ми суицида.

4. Использование рассказов от третьего лица - способ проверки реакции взрослого. Если, например, тот рассердится, то ребёнок может сказать: «Это показывали по телеви­зору» или «Это было с моим другом».

5. Дошкольники передают свои чувства более конкретно в рассказах о приходящих по ночам чудовищах или страшных живот­ных, которые пытались их проглотить.

6. Дети 6-9 лет могут рассказать сказку о принцессе, которая должна была поцело­вать принца, но делать этого не хотела, и он наказал её.

7. Наличие сексуальных злоупотреблений очень часто проявляется в детских рисунках, например в хроническом отсутствии на ри­сунке отца, в подчёркнутой диспропорцио­нальности фигур: огромного отца и маленькой девочки. При этом важно осознавать, что рисование для детей является не только способом сообщения о происходящем, но и способом отреагирования ситуации.

8. Нервно-психические расстройства, воз­никающие без видимой причины.

9. Регрессивное поведение, характерное для детей младшего возраста.

10. Рассказы прямым текстом могут сви­детельствовать как о большом доверии к взрослому, так и об отчаянии, которое охва­тывает ребёнка.

Сексуальное насилие над ребёнком или присутствие ребёнка при насилии, которое совершается над его матерью или близкими людьми (сестрами, братьями), вызывает у не­го сильнейший посттравматический стресс. Симптомы этого стресса психологи разделя­ют на три группы (С. АршалХусейн, М.Д. Ви­льям, Р. Холкомб и др.).

Симптомы повторного переживания.

• Навязчивые негативные воспоминания о травмирующем событии.

• Повторные негативные сны, связанные с событием.

• Внезапно возникающие чувства, как ес­ли бы события происходили сейчас.

• Интенсивный психологический стресс при событиях, напоминающих травму. Симптомы избегания.

• Избегание мыслей и чувств, связанных с событием.

• Избегание деятельности, связанной с травмирующим событием.

• Невозможность вспомнить детали со­бытия.

• Чувство отстранённости, отчуждения от других людей.

• Обеднение чувств.

• Отсутствие ориентации на будущее.

Симптомы повышенной возбудимости.

• Трудности засыпания, бессонница.

• Раздражительность.

• Трудности концентрации внимания.

• Сверхбдительность.

• Взрывные реакции.

• Физиологические реакции на события, символизирующие или напоминающие трав­му (повышение температуры, затруднение дыхания и т.п.).

     Посттравматическая реакция на сексу­альное насилие усиливается, если взрослые члены семьи (прежде всего мать) не верят ребёнку, когда тот решается рассказать им о случившемся. Часто детей даже считают ви­новниками произошедшего и ничего не предпринимают для их безопасности. Более того, мать не только не заявляет в правоо­хранительные органы, но стремится уничто­жить все улики (быстро моет ребёнка, меня­ет его одежду), что затрудняет установление виновника насилия. Вместо того чтобы на­учить ребёнка правильно вести себя в ситу­ации опасности (убегать, громко кричать, царапаться и т.п.), мать делает вид, что ни­чего страшного не произошло.

     В результате ребёнку легче забыть столь сильную психологическую травму, вытес­нить её из своего сознания. Однако эта травма может сопровождать его всю жизнь и мешать выстраивать в дальнейшем нор­мальные отношения в своей будущей семье.

     Выделяют следующие фазы проявления посттравматического стресса.

• Отчаяние - острая тревога без ясного осознания значимости произошедшего.
• Отрицание - бессонница, амнезия, ре­акция ухода, оцепенение, соматические симптомы.
• Навязчивость - взрывные реакции, эмоциональная лабильность, хроническое состояние гипервозбудимости.
• Прорабатывание - понимание причин травмы.
• Завершение - новые планы на будущее.

     Психологические последствия сексуаль­ного насилия являются достаточно сложны­ми для детей дошкольного возраста, поэто­му в данном случае необходима индивиду­альная психотерапевтическая работа.